отступаем!

„Животное кто-нибудь написал? — выпалил он в меня. … — Возьмём зверя. Никто! Разве что Дюрер носорога. Так он рисовал его по клеточкам. На этот раз не писал, а — рисовал. Это был первый носорог в Германии, может быть, в Европе. Дюрер был поражен. Не как гений, а как нормальный человек. Вот поражённость-то у него и вышла. А какой был рисовальщик! Какие тогда были рисовальщики!.. Любой экспедиционный художник... Иногда мне кажется, что только они и художники… Которые ничего не хотели…“

„Он любил науку и терпеть не мог учёных. Любил искусство и ненавидел искусников: в особенности таких, которые всю свою жизнь пели фальшивые ноты“.
Николай Вагнер, 1872
«Кто был Кот-Мурлыка?»

 

О биорисунке (про легомены).

Как-то непозволительно долго мы обходили вниманием столь важное направление сайнс-арта, как биологический рисунок. Обещаем в скором времени положение исправить, а пока продемонстрируем необходимость биологического рисунка. Вот, например, гравюра с обложки фундаментального труда Николая Петровича Вагнера «Беспозвоночные Белого Моря», изданного 120 лет назад, в 1885 году:

произведение рисовальщика

Открывая эту книгу, сработанную по канонам XIX века, понимаешь, что не так уж и давно прошли те времена, когда любая вещь была произведением искусства. То же самое и с содержанием: биологические рисунки иных натуралистов вполне могут поспорить с произведениями мастеров немецкого Возрождения, один из которых угодил сегодня в эпиграф. При всём при этом, научная точность — потрясающая.

А это иллюстрация к сказке того же зоолога Вагнера «Майор и Сверчок», сделанная О. В. Давыдовой для издания 1991 года. Чувствуется, что не то что сверчка, но и кузнечика-то иллюстратор представляет себе смутно:

работа иллюстратора

Так что, граждане биологи, чтобы потом в гробу не ворочаться почём зря, возьмите за правило: написал сказку — пририсовал к ней рисунок.
отступаем!